дня ветер дул крепкий от запада, при пасмурной и дождливой погоде. С рассветом мы вновь спустились на NO 47°; в 7 часов утра число птиц, летающих около шлюпов, умножилось; в продолжение короткого времени мы видели двух урилов и одного малого нырка.
В исходе восьмого часа с марселя сказали, что по направлению NWtN виден бурун. Мы в сие время шли по девять миль в час, при большом волнении. Пределы нашего зрения простирались не далее полутора мили, и потому капитан-лейтенант Завадовский, бывший тогда на шканцах, тотчас переменил курс на OSO, дабы отдалиться от каменьев и обойти сие место, а между тем мне о сем дал знать. Я выбежал, из каюты, но офицеры, посланные на марса-реи, дабы рассмотреть, что показалось буруном, при бывшей чрезвычайной пасмурности и большом волнении ничего не могли видеть. Ежели действительно бурун был виден, как уверяли два матроса, с фор-марса-рея, и ежели не происходил от волнения, разбиваемого на китах, то каменья сии должны быть в широте 53° 41’ южной, долготе 42° 4’ 40”, на 1° 35’ восточнее каменьев Шаг-Рок по карте Пурди.
К полудню из-за облаков выглядывало солнце, мы успели определить в полдень наше место; широта оного оказалась 53° 31’ южная, долгота 41° 20’ 57” западная. Наблюдение сие не самое верное, по причине великого волнения и пасмурного горизонта. С полудня мы опять придерживались к северу по направлению NNO. К двум часам ветер сделался тише, но большое волнение продолжалось и бросало шлюпы с одного бока на другой, с чрезвычайным стремлением. В продолжение дня мы видели необыкновенное множество летающих около шлюпов и сидящих стадами на воде альбатросов белых и дымчатых, также всех родов бурных птиц, кроме полярных, белых снежных и больших голубых. Ночь была прекраснейшая, лунная; такой ночи мы давно уже не имели; до полудня следующего дня шли прямо на север.
Со времени отбытия нашего из Рио-Жанейро, т. е. с 23 ноября 1819 г., мы подавались более к востоку, отчего наш полдень часто ускорялся, так что ныне, когда возвратясь к западу опять в долготу Рио-Жанейро мы прошли 360° кругом света, от ежедневного ускорения полдня составилось 24 часа, почему я приказал на шлюпе “Восток” считать третьим числом февраля два дня сряду, и о исполнении сего на шлюпе “Мирный” сделал сигнал телеграфом. Матросы наши слыхали о таковых переменах от собратий своих, возвратившихся из путешествий вокруг света, но полагали, что издалека возвращающиеся путешественники, дабы обращать на себя большее внимание, непременно должны рассказывать небывалое, и потому некоторых из служителей весьма трудно было уверить в точности нового нашего счисления дней.
В полдень мы находились в широте 51° 23’ южной, долготе 40° 53’ 10” западной, ветер переменился и задул от севера совершенно нам противный; мы легли к западу. С четырех часов пополудни настал густой, мокрый туман, и продолжался до самой ночи. Пингвины ныряли около шлюпа.
4 февраля. С полуночи ветер отошел опять к западу и дул крепкий с пасмурностью, однакож позволил нам идти бейдевинд на NNO. В 4 утра до того скрепчал, что принудил нас взять у марселей по два рифа. При рассвете около шлюпов ныряли пингвины двух родов, простые и скакуны, также летали голубые бурные птицы и погодовестники во множестве, один дымчатый альбатрос и курица Эгмондской гавани.
В 8 часов утра ветер начал крепчать от WSW и чрез час превратился в жестокую бурю. К полудню волнение сделалось чрезвычайно великое, возвышалось горами, которые с быстротою стремились на нос и производили чрезвычайную качку. Мы имели ходу от восьми до десяти миль в час; шли под зарифленным грот-марселем и фок-стакселем. Мимо нас пронесло несколько морской травы. Во всю ночь шлюпы бросало с боку на бок жесточайшим образом; к счастью, за день прежде исправили помпы, а ежели бы сего сделать не успели – положение шлюпа “Восток” было бы весьма сомнительное, потому что вода непрестанно прибывала в трюме и в продолжение бури беспрерывно оную помпами выкачивали.
К ночи буря смягчилась, мы убрали грот-марсель, чтобы дать возможность шлюпу “Мирный” нас догнать.
5 февраля. С утра день был ясный, ветер умеренный. Мимо нас пронесло несколько кустов морской травы, и мы видели двух эгмондских куриц. Все мокрое вынесли из кают, чтобы просушить, ибо по слабости шлюпа “Восток” никто не имел такого покойного места, куда бы во время бури вода не входила. В полдень были в широте 40° 51’ 21” южной, долготе 37° 32’ 33” западной. Дабы и наш обратный путь принес несколько пользы географии, я с полудня взял курс на ONO, в намерении пройти близ того места, где по карте Пурди положен остров Гранде, будто бы обретенный в 1675 г. де-ла-Рошем.
6 и 7 февраля. Сим путем, при ветре от SSW, мы шли 6-го и 7-го; дни были ясные, а ночи освещаемы луною. В продолжение сего времени проплыло несколько морской травы; из птиц мы видели голубых бурных, разных альбатросов и эгмондских куриц. В полдень 7-го находились по наблюдениям в широте 43° 35’ южной, долготе 31° 15’ 51” западной. От полудня до шести часов продолжали курс на NO; в сие время достигли в широту 42° 53’ 7” южную, долготу 30° 20’ западную, на самое то место, где предполагает Пурди остров Гранде; но мы, при довольно ясной погоде, осматриваясь с салинга во все стороны, ничего не приметили, хотя по ясности дня могли видеть остров на расстоянии двадцати пяти миль, ежели бы находился на сем пространстве в которой бы то ни было стороне. Итак, кажется, нет никакого сомнения, что сей остров вовсе не существует.
Испанец Сейфас Илавера (Seifas y Lavera), издатель путешествия Антония де-ла-Роша, говорит, что он видел остров Южной Георгии, откуда шли они весь день к NW, а потом к северу, при шторме от юга достигли широты 46°, а отсюда направили путь к заливу Всех Святых (Bahia de todos los Santos) и на пути увидели в широте 45° весьма большой и прекрасный остров, с хорошею гаванью на восточной стороне.
В сей гавани нашли свежую воду, лес и рыбу, но людей не встречали, хотя пробыли 6 дней. Потом пошли к заливу Всех Святых, а оттуда в Рошель, куда прибыли 29 сентября 1675 г. Капитан Бурней полагает, что де-ла-Рош видел выдавшийся мыс на берегу Патагонии, между заливами Св. Георгия и Камарона; сей мыс кажется с моря островом, и Сейфас Илавера, описывая Патагонию, говорит: “в широте 45° находится много хороших гаваней и в сей же широте – мыс Св. Елены (de Santa Elena), о котором упоминают разные писатели будто бы